Прежде чем еще раз обратиться к истории Ростова, сделаем небольшое отступление в историю Ярославля. В этом нам поможет очерк моего сына Михаила Сударушкина «Чье имя носит Ярославль», опубликованный в книге «Истории оборванные строки» (Тверь, 2008):

Н.А. Куландин Битва. Александр Невский. (панно – финифть, 1978 г.)

«Немало шума наделала книга Г.В. Носовского и A.T. Фоменко «Новая хронология Руси», в которой, в числе других версий, была высказана мысль, что под названием «Господин Великий Новгород» в древних источниках подразумевался целый регион центральной Руси, включавший в себя города Владимир, Суздаль, Переславль, Ростов, Ярославль, Мологу и Кострому, что знаменитое «Ярославово дворище» следует искать не в Новгороде, а в Ярославле, то есть летописный Новгород – это Ярославль. И приводят в пользу этой версии целый ряд доказательств. Журналист Владимир Ширяем в очерке «История о русской истории» опубликованном в газете «Северный край», так прокомментировал эти доказательства:

«Исторические источники настойчиво утверждают, что Великий Новгород и Москву объединяла «Великая дорога», по которой великие князья «помногу раз» ездили в Новгород. Но ведь дороги из Москвы в Новгород не было! До сих пор там болотистые непроходимые места. И если бы не насыпная железная дорога и автострада, нам бы и сегодня не попасть в Новгород. От Москвы до Новгорода около 500 километров. И вдруг разбитый под Ростовом князь Василий Васильевич бежит по болотам в Новгород, а оттуда обратно – в Кострому. А через несколько месяцев еще один князь Василий Юрьевич Косой из Москвы «пойдя к Новгороду Великому и оттоля к Костроме». Не проще ли из Москвы идти в Кострому через Ярославль, а не делать крюк в тысячу километров и возвращаться обратно? Еще один факт, в 1259 году братья Васильковичи чествовали Александра Невского в Ростове. Князь был там проездом из Новгорода во Владимир. «Заехали по дороге», пишет летописец. Значит, Новгород – рядом… Видимо, не случайно Нижний Новгород назван Нижним. Ведь он ниже Ярославля по Волге».

Итак, столицей древнего русского государства был не нынешний Новгород, а Ярославль, из которого, по утверждению Г.В. Носовского и А.Т. Фоменко, столица переместилась в Москву только в XVI столетии. В пользу этого доказательства – раскопки в современном Новгороде, не подтверждающие, что он был крупным торговым центром. К тому же не понятно, через какой морской порт он мог торговать с Европой, в то время как с Ярославлем картина ясная – через Холмогоры на Северной Двине, впадающей в Белое море. О существовании поблизости от Ярославля, в устье реки Мологи, основного русского центра торговли писал историк Н.М. Карамзин, сохранилось свидетельство, что здесь происходили «торги великие даже до дней Василия Васильевича Темного» (1415-1462), что сюда приезжали немецкие, польские, греческие, персидские купцы.

Русское войско выходит на Чудское озеро (миниатюра – середина XVI в.) (Лицевой летописный свод)

Однако, несмотря на столь убедительные доводы в пользу древности и значимости Ярославля, верх взяло мнение, изложенное, в частности, в работах ярославского историка М.Г. Мейеровича, в которых утверждалось, что город был основан в 1010 году Ярославом Мудрым. Сегодня эта версия считается официальной, от этой даты отмечают юбилеи города. Ярославу Мудрому, как основателю Ярославля, поставлен в центре города памятник, кстати, не очень удачный. В левой руке князь держит нечто похожее на макет сторожевой башни, поэтому ярославцы называют его «Мужик с тортом» – благо кондитерская фабрика рядом.

В приведенных М.Е Мейеровичем списках использованной литературы указаны десятки источников, однако напрасно искать среди них книгу, которая сегодня в единственном экземпляре хранится в Ярославской областной научной библиотеке им. Н.А. Некрасова и которая не оставляет от его версии происхождения Ярославля камня на камне. Это книга местного краеведа, коллекционера и журналиста В.И. Лествицына «О волжском городе Руси», изданная типографией Ярославского губернского правления в 1877 году. В журнале «Русь» книга была перепечатана с незначительным сокращением сносок (№ 398).

Проанализировав сообщения греческого географа и историка Страбона (64-23 гг. до н.э.), русских летописцев и арабских авторов, В.И. Лествицын делает следующий вывод: «Новгород, не составляя независимого владения, издавна входил так или иначе, со всеми своими децентрализованными колониями и в том числе с бассейном Вятки (хотя в летописи Вотяки и не упомянуты), в состав Руси: почему у него пред Рюриком не оказалось династии собственных князей».

Пропустим рассуждения Лествицына о происхождении русского народа и продолжим цитирование его малоизвестной работы:

«Народ Русь и государство Русь имели столицей город Русь, находившийся по показанию современных арабских путешественников, на берегу Волги, между Булгаром и Новгородчиной. Теперь обозрим положения этой столицы. Она находилась там, где всего уместнее, по-видимому, ей следовало быть: по примеру Китая, на севере государства, то есть вдали от южных границ, где волновались воинственные государства, – на берегу Волги, представляющей систему рек и речек, дающих доступ во все углы Русского материка, – на правом берегу ее, где столица обезопасена миллионами своих вернейших подданных, которых предки участвовали в строении государства и потомки считали за долг и честь охранять дело своих предков, – и, наконец, при впадении побочной реки, которая открывала бы путь в окружающую местность. И вот от устья Оки до Тверской границы только и есть одна порядочной величины река, открывающая путь внутрь страны на несколько сот верст... Это тот город, который Ярослав I отнял у своих неприятелей, что доселе называется основанием города Ярославля».

Вот так за сто с лишним лет до выхода книги П.В. Носовского и Л.Т.Фоменко «Новая хронология Руси» ярославский краевед высказал мысль, которая все эти годы считалась крамольной, ненаучной, лишенной оснований. Приведем еще одну цитату из книги «О волжском городе Руси»:

«Рассказ летописи о призвании князей должен быть признан легендой и на самом деле обозначает лишь переход посредственного подчинения этого края (Новгородского. – Авт.) русскому князю в непосредственное».

Как видим, В.И. Лествицын одним из первых нанес удар по мифу о достоверности «Повести временных лет» и норманнской теории о призвании варягов. Здесь же он дал свое объяснение тому, кто такие варяги:

Встреча русского и немецкого войска (миниатюра – середина XVI в.) (Лицевой летописный свод)

«В верстах двадцати от этого города (Ярославля. – Авт.) к западу, по дороге к Новгороду, как бы в соответствие легенде призвания князей, находится громадное Варегово болото, испущающее две речки к Рыбинску и Борисоглебску. Очень может быть, что за тысячу лет назад болото это было еще больше и в простонародном рассказе отсюда за тысячу верст могло быть названо морем».

И опять не откажешь автору в логике. Однако возникает вопрос – всё ли сходится в версии В.И. Лествицына, поддержанной в наши дни Г.В. Носовским и А.Т.Фоменко, о Ярославле – как древнейшей столице русского государства? Ведь если Ярославль действительно назывался в древности Новгородом – Новым городом, то естественно предположить, что где-то рядом находился старый, еще более древний город. Самое убедительное предположение – это Ростов, получивший свое название по имени основавшего его племени росоврусов. То, что пишет В.И. Лествицын о городе под названием «Русь», лишь с небольшими уточнениями применимо именно к Ростову»...

Так писал Михаил в одной из своих краеведческих работ, опубликованной в 2008 году в книге «Истории оборванные строки». Свой взгляд на прошлое Ростова Великого сегодня высказывают и другие авторы, книга Г.В. Носовского и A.T. Фоменко «Новая хронология Руси» не исключение. В 2005 году в Ярославле вышла книга Альберта Максимова «Русь, которая была», на следующий год вышло ее продолжение, в котором есть глава «Ростов Великий». Приведем небольшой отрывок из нее:

«Для большей убедительности при подделке русской истории ее правщикам пришлось пойти на ряд географических подправок, без которых подмена была бы просто несостоятельной и быстро оказалась бы развенчанной. Речь идет о реке Волхов и озере Ильмень, из которого эта река вытекает. Есть документальные свидетельства (XVI-XVII вв.), что ранее они назывались Мутная и Мойско. Да, бывают случаи, когда одно название вытесняется другим, особенно это часто встречается в случаях заселения земель пришлыми племенами. Но Ильмень – название финноугорского происхождения, а Мойско – славянского. Поэтому такого рода замены произойти НЕ МОГЛО. Не могли прийти сюда славянские племена и назвать озеро Мойском, а потом, уже через несколько столетий после полной ассимиляции туземного населения, почему-то переименовать озеро на старый – финноугорский лад. Да и название – Ильмень – указывает на племя мерян, обитавшее далеко от этих краев в районе Ростова. Ильмень – это мерянское озеро. Почему? В летописях так и написано: «…словени же седоша около озера ИЛЬМЕРИ». Предвижу замечание ученых скептиков, что это, мол, просто описка, и вместо р следует понимать н. Но Карамзину, я думаю, вы поверите? «Ильмень в древнейших рукописях НАЗЫВАЕТСЯ ВЕЗДЕ ИЛЬМЕРОМ». В районе современного Новгорода меря никогда не обитали. А озеро почему-то называлось ИльМЕРь. Я считаю, что ростовское озеро Неро и есть Ильмень. Из него вытекает река Которосль, а правильнее – НЕРА, которая впадает в Волгу. А название Нера уж совсем очевидно связано с названием племени – мери».

Таким образом, автор подводит к мысли, что Новгороду приписали историю не только Ярославля, но и Ростова. А может, так оно и было? Ведь вся норманнская теория происхождения русского государства, которую насаждали недоброжелатели России, построена на преувеличении роли Новгорода. В этой теории не было места ни Ростову, ни Ярославлю, потому их истории и урезали до минимума.

Ледовое побоище (миниатюра – середина XVI в.) (Лицевой летописный свод)

В книге А. Максимова много спорных предположений, одно из которых непосредственно касается озера Неро. Как и авторы книги «Новая хронология Руси», он исходит из утверждения, что под именем Новгорода надо понимать Ярославль, Батыем называли отца Александра Невского Ярослава, и так пишет о битве, состоявшейся в 1240 году:

«Немецкие рыцари вторглись в самый центр Северо-Восточной Руси, ими захвачен Переславль-Залесский, их колонны подошли к Ростову. Передовые отряды рыцарей действовали уже в тридцати верстах от Новгорода». Отметим, что межевая верста равна 2,13 километра, а расстояние от Ростова до Ярославля – 60 километров. Здесь объединенное монголо-русское войско во главе с Александром Батыевичем на берегах озера Неро разгромило немецких рыцарей. С пленными поступили по-монгольски: их привязали к конским хвостам. А Александр получил прозвище Нерский. Да-да, Нерский, а не Невский. Вот интересные строки о том, как далеко на восток дошли немцы: «И Тисово взяша, и гонящася за 30 веръст до Новаграда, гость биющи; и семо Лугу и до Сабля». Река Сабля находится в 60 километрах к западу от Ярославля».

Впервые именем «Невский» Александр был назван в Степенной книге, составленной во второй половине XVI века, т.е. спустя три века после его смерти, когда Иван Грозный искал и сочинял доказательства в пользу своего родства с Рюриком. В соответствии с его концепцией битва на Неве устраивала его больше, чем на озере Неро.

По мнению А. Максимова, и Ледовое побоище состоялось не там, где принято считать – на Чудском озере под Псковом, а на Плещеевом озере у Переславля-Залесского – родины Александра Невского. Впрочем, автор делает оговорку:

«Теперь о битве на Чудском озере. Захватив Переяславль, крестоносцы шли еще дальше на восток к Ростову и Ярославлю. Ростов лежит у озера Неро, здесь при первых Рюриковичах жили финноугорцы: меря, чудь. Вот и озеро Неро – чудское. Из жития архимандрита Авраамия известно, что в Ростове один конец (то есть часть города) назывался Чудским».

Озеро Неро вполне могло называться Чудским, но и без этих предположений ясно, что в ростовской истории немало темных мест, которые нуждаются в дальнейшем изучении.

Я уже писал о загадках Ростовского кремля, но есть в его истории еще одна загадочная страница. В книге «Ростов» (Ярославль, 1979) весьма уважаемый мною краевед М.Н. Тюнина писала, «Кремль – не военное сооружение. В этом легко убедиться, взглянув на линии «боя». Подошвенный – лишь в стенах, а в башнях он отсутствует. Среднего нет, а линия верхнего боя в стенах не совпадает с линией его в башнях. Здесь продолжением «боя» служат окна с нарядными наличниками, а «бой» идет много выше и является лишь своеобразным украшением башен. Во всех стенах, кроме западной, пробиты окна, что недопустимо в военных сооружениях».

Ледовое побоище. Бегство немцев. Видение небесного войска. (миниатюра – середина XVI в.) (Лицевой летописный свод)

Комментируя это утверждение M.Н. Тюниной, Михаил писал: «Доводы убедительные, но их легко опровергнуть: в случае военной опасности все эти «слабые места» можно легко ликвидировать».

Действительно, в те годы, когда Иона Сысоевич возводил свой митрополичий двор, уже существовала достаточно сильная артиллерия и фортификация строящихся крепостей была уже другая. Вспомним Петропавловскую крепость в Санкт-Петербурге, построенную чуть позже Ростовского кремля, архитектура которой отвечала всем требованиям новой фортификационной науки. Однако с утверждением, что Ростовский кремль – не военное сооружение, что его архитектура, как писала М.Н. Тюнина, носила декоративный характер, можно поспорить. Впереди была Северная война, через сто лет после нее последовало наполеоновское нашествие. Ростов оказался в стороне от военных действий, но всё могло случиться иначе. Я уже не говорю о народных выступлениях. Еще одна мощная крепость на подступах к Москве и Ярославлю могла оказаться весьма кстати. Так что вряд ли только ради «декоративности» умный и дальновидный Иона Сысоевич стал возводить стены в два метра толщиной и в десять метров высотой. Впрочем, точно сказать, о чем он думал, когда возводил свой митрополичий двор, больше похожий на военную крепость, вряд ли возможно.